Творчество форумчан (Страница 25 из 26)

Значит, я немного не так поняла... Ну да, в этом смысле если, то вполне реалистично...

Ох, скока БИ+ЧЭ!))))

О, а я как раз вчера про твою Карменситу думала!)) Без повода, просто вспомнилась, сама на ум пришла))
Симпатичный котяра, явно с характером! Ну, судя по выражению лица))

Мне очень приятно!)) Спасибо

Рада, что тебе понравился
На самом деле при вязании мягких игрушек нитки спрятать легче всего: просто засовываешь их внутрь детали, перед тем как набивать её наполнителем. А краёв там и нет как таковых, нечего обрабатывать) Когда пришиваешь детали друг к другу, шва практически не видно. А так, я сама не по правилам всегда всё делаю, не умею прятать нитки и всё такое.
С глазами я немного намучалась. Купила глаза на шайбочках, которые изнутри должны крепиться на гаечки пластмассовые, чтоб не выпадали. Но эти гайки никак не хотели залазить на шайбы! Поэтому я просто вместо гаек использовала куски поролона, насадив на них изнутри глаза))

Zora, спасибо, мне очень приятно, что тебе нравится

Покажи, конечно )

Только у меня характеры персонажей совсем не раскрыты - не ставил такой цели даже.

Да,  эти иконы поместил, когда наткнулся на них в интернете.
А спресованно - потому что хотел максимально компактно описать, но это ещё не предел.

Равномерно движутся вниз с четырёх сторон света четыре эскалатора. Назад прямой дороги нет, разве что круглые люки в стенах квадратного холла, перегороженные гибкими решётками из зелёного металла.
Не осознавая своих действий, Гликерия проходит по оживлённой не-то утренней, не-то вечерней улице, полностью отданной властями города в распоряжение пешеходов, дабы ты комфортнее себя чувствовали при посещении лавок, магазинов и кафе, где ежедневно прокручивались неслыханные суммы денег, часть из которых, безусловно, отходила самой же администрации. Счесть количество магазинов не представляется возможным – их в сотни, а то в и тысячи раз больше, чем на набережной Короны. Атмосфера этого места напоминает улицу чрезмерно разросшегося и уплотнённого средневекового города с унылыми двадцати-тридцати этажными строениями, полностью увешанными, от крыши и до уровня тротуара, рекламными вывесками. Нельзя сказать, широкая эта улица, или узкая, так как, несмотря на бесчисленные толпы людей, Гликерия может свободно двигаться. Улица сворачивает то направо, то налево. Но везде один и тот же гам. Из церквей доносятся гудящие звуки органов, из открытых окон – нотки серенад, из-под земли – завывания ветра. 
«В моём сердце осень
Я сейчас напрасно жду,
Может быть.
Мой дом снова падает в туман
Он серый и мрачный».
Ливень с градом. Судя по настроению людей и состоянию окружающих предметов, здесь это обычное явление. Гликерия останавливается на минутку около стены одного из домов.
- Словно выцветшая киноплёнка, - рассуждает она, - Как будто в старых районах Праги, Флоренции, или даже на улице Моники в Клоудбурге.
После недолгих приключений, она уже начинает относиться ко всему необычному гораздо спокойнее – она умиротворённо, минуя навесы рынка, заходит перекусить в мини-кафе под названием «Ночные ястребы». Стоит Гликерии только встать за столик, так как сидячие места не предусмотрены, как к ней подходит Анна Слютер.
- Гликерия, поторапливайся, ты должна успеть на остановку, осталось девяносто семь минут!
- Прости, что ты сказала?
- Через девяносто семь минут нужно быть в меркабе, которая довезёт нас до отеля, где состоится встреча с одноклассниками.
- Встреча с одноклассниками? – удивляется Гликерия неожиданному повороту событий, - Сегодня?
- Через две ночи. Но это в Реховоте – очень далеко отсюда.
- Кто из наших одноклассников мог додуматься организовать встречу тут?
- Я недавно узнала о Раздельном городе и сразу поняла, что это идеальное место для нас. Сюда уже прибыли несколько человек, а вчера стало известно, что и ты здесь. Я была удивлена, так как думала, что ты в Европе, к тому же с тобой никак не получалось связаться, поэтому уже думала, что придётся веселиться без королевы праздников.
- А где ты остановилась?
- Я здесь вообще по делам, так что мне выделили гостиницу в частном секторе Бен-Става – так называется этот город. А остальные расселились кто где. Лаурис Лоренс, например, тоже в этом городе, он поедет с нами. Большинство ещё не приехало, но на встречу придут все.
- Понятно. А я пойду пока прогуляюсь до отъезда.
- Хорошо, я тебе потом всё расскажу.
Гликерия допивает капучино и выходит из кафе исследовать город.
«Нужно собраться и быть увереннее. До сих пор кажется, что за мной кто-то следит. Может быть, я просто не привыкла к такой большой толпе?»
Гликерия, принявши очередное странное желание своего Я, входит в стеклянные двери магазина оптики.
- Доброе утро, - кланяется она работнику.
- Добрый вечер, - отвечает он ей.
- Я бы хотела приобрести очки вытянутой формы с тёмно-бирюзовыми зеркальными линзами с минимальной степенью затемнения в двухслойной оправе из кевлара.
- В последнее время очень популярны оправы из титана...
- Ни за что, у меня нет таких денег, и кевлар по прочности не уступает любому металлу.
- Будь по-вашему.
- Спасибо. И ещё мне нужна серебряная заколка-гребень с орнаментом из цветов синяка Вильдпрета.
- Э-э…, - продавец, видно, начинает смущаться, - Я не уверен, что у нас есть такое. С аксессуарами лучше обратиться в ювелирную лавку.
«Твой образ – тень, увядающая лилия
Только в чистом имени Бога.
Я ненавижу и люблю до конца
В безумии сегодняшнего дня».
- О, - Гликерия нащупывает у себя в волосах заколку, которую только хотела получить и улыбается продавцу, - Уже не надо. Кто-то добрый подарил её мне мгновение назад.
«Интересно, откуда она взялась?» - Гликерия переводит взгляд от сотрудников – к посетителям, так ничего и не понимая.
- Бог с ним, - Гликерия передаёт в кассу деньги за очки, - Здесь происходит что-то странное, очень странное. Пожалуй, мне стоит быть ближе к природе.
- Неподалёку отсюда есть дендропарк, - говорит продавец.
- Спасибо за информацию. Сейчас туда и пойду. До свидания!
Гликерия идёт дальше вдоль торговой улицы. Между стоящими вплотную друг к другу зданиями висят разноцветные китайские фонарики.
- Под впечатлением дежа-вю, - думает Гликерия, глядя на вывески магазинов - Как будто я снова в лондонском чайна-тауне.
В одном торговом центре Гликерия обнаруживает крайне необычную установку для изготовления различного рода игрушек: от воздушных шариков и плюшевых медвежат до музыкальных шкатулок и механизмов под управлением полного спектра электромагнитных и механических волн. За неимением средств на использование, приходится довольствоваться лишь наблюдением за другими людьми в процессе производства, но один добрый мистер дарит Гликерии маленького говорящего робота-гремлина с огромными красными глазами.
- Какая прелесть! Я вам что-то должна?
- Нет, просто приятно делать добрые дела. Вы так увлечённо следите за изготовлением игрушек, что я не могу не сделать вам подарок.
- Спасибо большое! Это прекрасно!
Остаётся ещё больше часа до выезда. Небо над головой чёрное, как бездна, даже огни города и луна его нисколько не освещают.
Гликерия шагает по аллее под кронами тсуг, укрывающими тропинку от дождя, между рабатками с синяками Вильдпрета и астильбами.  Чтобы воспринять атмосферу ещё глубже, она снимает тёмные очки и садится на скамейку.
«Как здесь красиво! Словно ты в центре мира… Софи бы здесь очень понравилось.»
В стороне бьёт родник. Журчит ручей. Между деревьев порхают крупные ночные бабочки. Пахнет мокрой землёй, хвоей и букетом полевых и горных цветов. Сквозь аллею летят тучи из разноцветных лепестков и сухих листьев. Всё кружится под звуки собственной мелодии.
«И ты уходишь, на улице листопад.
И одиночество продолжается.
И солнце в цветах янтаря
С чем-то, что уже прошло».
Танец заканчивается на бетонной площадке около недостроенного торгово-развлекательного центра. Гликерия кланяется своему партнёру, надевает тёмные очки, поворачивается и уходит. Но далеко уйти не получается.
«Какой кошмар, я потерялась! Нужно срочно найти парк! Или спросить у кого-нибудь дорогу».
Людей в этой части города немного. И никто не понимает речи Гликерии, даже игрушечный гремлин. Она отчаянно пробует найти карту или отыскать среди людей знакомых.
- Лаурис! – Гликерия устремляется навстречу внезапно появившемуся однокласснику.
- Гликерия, не ожидал тебя здесь увидеть.
- Я тоже не думала, что я здесь окажусь. Но я видела Анну, она сказала…
- Сейчас ночь, почему ты в очках? – перебивает Лаурис.
- По-моему, за мной кто-то наблюдает, так что я решила не показывать окружающим свой испуганный взгляд. Ты на встречу одноклассников?
- Да, и, полагаю, ты тоже. Сейчас зайдём ко мне в номер, заберём вещи и вместе пойдём на остановку, ты согласна?
- Скажи, а какой смысл ехать сейчас, если встреча только через две ночи?
- Анна сказала, что вызвалась сопровождать одну музыкальную группу на конкурс, который проходит в Агрессии. Да, я уже два дня тут и знаю географию, - добавляет он, видя подозрительное лицо Гликерии, - Так вот, сегодня эти музыканты устраивают какую-то вечеринку, и Анна любезно пригласила меня сходить туда.
Они шагают по мостовой в районе театров, неподалёку от магазина, в котором Гликерия купила очки.
Лаурис живёт в доме, притыкаемом к музыкально-комедийному театру, расположенному в здании банка. Гликерию очень удивляет его квартира, наполненная солнечным светом даже в столь поздний час.
После перепалки с консьержем Гликерия и Лаурис выходят из подъезда и в спешке идут на остановку, прячась от патрулирующих улицы солдат.
- Я слышал, - говорит Лаурис, - Что сегодня в Реховоте произошёл теракт в школе. Люди спасены, но организаторов найти пока не удаётся – поэтому по всем городам ходят полицейские и военные.
- Знаю. Я была в этой школе во время теракта. Мне следовало позвать спасателей, но они и сами почти сразу прибыли.
Лаурис оглядывает Гликерию.
- По тебе не скажешь.
- Но это правда. С тех пор меня и преследует кто-то.
- Будь по твоему.
Дорога к остановке оказывается не слишком длинной. И через десять минут, лихо преодолев лабиринты городских джунглей, Гликерия и Лаурис оказываются на площади около маленького остановочного комплекса, схожего с подобным при входе в лондонский аэропорт Хитроу.
- Приве-ет! – выводит голосом под гитару Анна, - Очень рада, что вся группа собрана. Транспорт прибудет через четыре-пять минут.
Гликерия, Лаурис, Анна и ещё дюжина человек стоят в зале ожидания на остановке. В центре внимания группы – незнакомая высокая девушка, хвастливо рассказывающая истории из своей жизни. «Кто она? Видно, возомнила себя звездой» - думает Гликерия, подойдя ближе и слушая отрывки из её речей.
- Я единственная из моей страны, кто прошёл в финал этого конкурса и в моих планах заполучить первое место.
- Я никогда не расстаюсь со своей гитарой из красного дерева. Впрочем, у меня есть ещё много гитар, но эта – моя любимая.
- Я точно знаю, что дзюдо – это не японское, а корейское боевое искусство.
Гликерия закатывает глаза. «Лишь бы выпендриться. Поставить бы её на место». Она проходит через толпу и вступает в разговор.
- А дзюдо – это как раз японское искусство. Оно создано мастером Дзигоро Кано на основе джиу-джитсу в конце XIX века.
Все присутствующие поворачивают головы на Гликерию и начинают о чём-то шептаться между собой. Заносчивая девушка, не ожидая такой нападки, пытается оценить ситуацию.
- Именно, что на основе джиу-джитсу. А джиу-джитсу – это как раз корейское искусство.
- Вздор. Оно появилось в период Сэнгоку именно в Японии. И в отличие от корейских техник рукопашного боя, джиу-джитсу сконцентрировалось на бросках, удушье и обездвиживании, а не на ударах.
- Твоя взяла. Но и я была по-своему права. Джиу-джитсу достигло наибольшего рассвета после Имджинской войны, когда в Японию, посредством Кореи, проникло неоконфуцианство, под влиянием которого Сёгунат Токугава принял жёсткие законы против военных действий, так что именно тогда рукопашные бои стали активно использоваться для самообороны.
- Но создавали эти техники не корейцы!
- Хорошо, - вздыхает девушка, - Ты победила. Но неприлично при споре цитировать энциклопедии.
Анна подходит к группе и объявляет список для посадки в меркабу.
- Гликерия, мы сядем рядом, - говорит Анна, - Я подумала, что мы действительно должны поговорить.
Меркаба едет с огромной скоростью, обгоняя остальные машины и автобусы. На горках она подпрыгивает и буквально взлетает.
- Итак, - начинает Анна, - Не волнуйся, скоро эти встряски прекратятся, - добавляет она, видя страх на лице Гликерии, - Твои родители и сестра на островах Океании и возвращаться в ближайшее время не планируют. За вашим домом присматривает бабушка.
- Это радует. А где мы находимся?
- Скоро будем проезжать астрономический холм – оттуда видно весь Бен-Став, каждый домик! А в обсерватории, что на этом холме, можно узнать, какие семьи живут в тех домах.
- Надо обязательно посетить её!
- Посетишь, это в двух шагах от гостиницы.
- Ответь наконец, в какую гостиницу мы едем?
- Сейчас в дом, где остановимся с концертной группой – ребята из разных стран приехали сюда, чтобы поучаствовать в конкурсе гитаристов. А я вызвалась быть их сопровождающим. Сегодня предлагаю потусоваться с ними. Потом мы идём на встречу одноклассников.
- Вообще то я хотела спросить…
Гликерия замолкает, смотря в окно. Мрачная набережная. Водопад. Холм. На холме обсерватория.
- Я хочу попасть в эту обсерваторию сейчас, - говорит Гликерия Анне, решив, что ещё успеет поговорить с подругой.
- Хорошо, - Анна поворачивается к водителю, - Остановку, человек выходит!
- Спасибо тебе за помощь.
- Не за что. Наш дом находится прямо у подножья этого холма – приходи, мы будем рады тебя видеть. Если не придёшь – увидимся через две ночи в Реховоте.
Дождь продолжает щедро орошать вершины холмов и крыши домов. Кажется, что при таком ливне даже дождевик не защитит. С осторожностью, смотря под ноги, Гликерия поднимается по скользкой траве на холм.  Белый купол обсерватории кажется оранжевым от света розовых ламп вокруг него. «Фонари вокруг телескопа? Что-то здесь не так. Должно быть, это не обсерватория, а планетарий или библиотека». Гликерия встаёт под козырёк у входа перевести дыхание. Её взгляд останавливается на табличке около двери, двуязычная надпись на которой гласит: «Храм огня».
Одержимая любопытством Гликерия, оглядываясь по сторонам, заходит в храм.
Почти по всему объёму зала летают маленькие испускающие снопы разноцветных искр фейерверки; по периметру зала установлены генераторы молний, а в центре висит большая латунная чаша с пламенем.
- Доброго времени, – вдруг раздаётся голос за спиной Гликерия, которая, испугавшись неожиданного звука, шарахается и отскакивает с места, упав на пол и чуть не задев горячую и колеблющуюся белую струю молнии. Робко вставая, она обращает взор на возникшего неведомо откуда человека в длинных белых одеждах, протягивавшего её руку.
- Извините, - поднимаясь, оправдывается Гликерия, - Мне просто было интересно узнать, что здесь. Я не знала, что это храм.
- Всё нормально, сюда не запрещено заходить. Вы не ушиблись?
- Нет, я в порядке, просто вы так неожиданно появились, что я, подвергшаяся гипнотическому действию ваших огней, честно сказать, испугалась.
- В таком случае, позвольте представиться. Я Таваэль, служитель этого нового храма огня. Недавно на этом месте был красивый сад, но, когда построили храм, сад вырубили. Я надеюсь, что когда-нибудь, здесь снова будет сад.
- Так храм, или сад? Вы же служитель, как-никак. Почему вы так говорите? Разве не в ваших интересах, чтобы храм существовал?
- Это даже не храм – здесь недостаёт девяти видов огней, это просто святилище. И ему здесь не место. Много лет назад на этом холме произошла битва с варварами, много человек было убито – земля осквернена. Объектам, будь то святилища или храмы, не подобает находиться на месте убийств.  Люди посадили сад на поле боя, чтобы облагородить землю, но растения плохо приживались. Молоко, которое проносили по территории, моментально скисало, при стандартных условиях. Поэтому целесообразнее было оставить здесь сад, а не строить никому не нужный храм.
- Конечно, вам лучше знать. Но чисто субъективно, насколько мне известно, храмов огня во всём мире можно по пальцам пересчитать. Я не знаю, что это за место, но это святилище не похоже ни на одно из тех, что мне встречались. Оно… больше, современнее, величественнее. Считаю, что он вполне себе имеет право на существование, по крайней мере, в роли туристического объекта.
- Я сам родом из Швеции. И у нас в городе был храм, по своим техническим характеристикам ничем не уступающий этому святилищу, а духовность в нём была на сто порядков выше. Да, у нашей религии довольно мало последователей. Так что мы особо и не нуждаемся в религиозных сооружениях.
- Может быть, вы и правы. В догматах зороастризма я не сильна, но  мне известно, что у вас нет традиции паломничества: у вас нет священных мест, в которые вы совершаете странствия в целях духовного роста, ибо никому не известно, где происходили действия, описанные в Авесте.
- Вы глубоко ошибаетесь. Попробую разъяснить вам на пальцах. Вы знаете, где находитесь?
- В Бен-Ставе, - Гликерия старается отвечать как можно увереннее, - Он имеет границы с городами Корона, Реховот и Агрессия…
- По вам видно, что вы здесь недавно. Названные вами города – это четыре из шестнадцати лиц столицы мира. Все они сосредоточены вокруг города-ядра, при чём сами являются этим городом-ядром. При разговоре в контексте, когда все остальные города расположены вокруг города-ядра, то этот город-ядро называют Ананеш. Его трёхмерную проекцию называют Золотая Карта. В Ананеше есть восемь уровней, каждый из которых принадлежит жителям определённой социальной группы. В Золотой карте эти уровни выражены в виде усечённой пирамиды, ибо на верхний уровень человеку попасть невозможно. А в Ананеше эта пирамида целая. И на верхнем уровне находится храм с бесчисленным количеством условно существующих комнат. В этом храме есть комнаты, созданные усилиями пророка Зороастра, когда он был в Ананеше. Что касается Зороастра, то он родился в пригородах Реховота, а дальнейшие маршруты его путешествий всем и давно известны.
Гликерия стоит и смотрит на служителя, сортируя в голове полученную информацию. «Зачем же так сложно? Мог бы и просто ответить».   
- Приятно было вас выслушать, спасибо. А теперь, чувствую, мне пора уходить.
- Извольте.
Гликерия кланяется служителю и идёт в центр зала, к расположенной там винтовой лестнице вниз. «Всё же здесь очень романтично. Чугунные кружева и горящие свечи. Как в старом замке». Лестница оказывается началом сложной туннельной конструкции со спиральной горкой-трубой, которая, обогнув несколько раз холм, выводит Гликерию в пещеру, выходящую на тротуар у подножья холма. Спуск с горки настолько заводит Гликерию, что она решает ещё раз подняться в храм и съехать с горки.
  «На нашей узкой улице живёт один странный плотник.
Он сидит в своей коморке и ничего не делает.
Никто к нему не приходит ни купить, ни просто так.
Уже два года он не плотничает».
Гликерия, не спеша, шагает по улице, смотря по сторонам, а холм постепенно исчезает из поля зрения в лёгком тумане. Есть здесь что-то, что наводит на мысль о смене атмосферы. Местность намного менее ровная – одни горки и ямы. Улица, идущая от холма, такая же мрачная, как и торговая, только сами серо-коричневые дома ниже. Неотъемлемой частью пейзажа Бен-Става являются краснокирпичные каминные трубы, выпирающие из будто бы пострадавших от огня вальмовых крыш. А некоторые дома словно перенесены из викторианского квартала Клоудбурга, где живёт Гликерия. Она очень удивляется, подмечая этот факт:
- Похоже, что здесь жилой квартал. А вот этот дом в точности, как на перекрёстке нашей набережной и улицы Медных Горшков. Может быть, и наш дом здесь есть?
То и дело попадаются знакомые глазу дома. Чем дальше пробирается Гликерия вглубь квартала, тем больше их обнаруживается. Гайды, Шоу, Понтусы – все дома соседей здесь, пусть и в перегруппированном виде, а «своего» нет. Впрочем, нет здесь и знакомых Гликерии заведений – всё другое.
- Пусть и старый, но здесь есть кинотеатр, а у нас нет. Ещё здесь есть…обсерватория? – Гликерия встаёт как вкопанная, проверяя свои глаза на честность, - Это не иллюзия. И теперь это точно обсерватория, несомненно. И телескоп есть, и само здание выше и уже. Да стоит на более крутом и высоком холме.
«И несёт он в своём сердце одну мечту –
Сконструировать кресло к прибытию Илии.
Причём это будет никто иной, как Илия пророк».
Лаурис Лоренс с улыбкой на лице подходит к Гликерии слева.
- Кстати, - говорит он, - Анна перепутала остановку – приняла храм огня за обсерваторию. Гостиница музыкальной группы здесь. Оказалось, что обсерватория, о которой ходит столько слухов – эта самая.
- Понятно, а я здесь ищу своего брата – Марка – может быть, помнишь его.
- Помню, но здесь его не видел. Идёшь на вечеринку гитаристов?
- Иди, а я приду позже, если будет желание. Просто сейчас я хотела посмотреть на город с высоты, мне важнее найти брата. Если что – увидимся через две ночи.
Гликерия и Лаурис расходятся в противоположные стороны. Проходя около чёрного трёхэтажного дома с башней, Гликерия останавливается около калитки, чтобы ответить жестом прощания ребятам, махавшим ей руками из окон мансарды.
Гликерия поднимается на астрономический холм. В обсерватории оказывается смотровая площадка, с которой открывается вид на Бен-Став. Отсюда кажется, что город – это остров со скалистыми берегами, окружённый морем тумана. С телебиноклем какая-то неразбериха, так что Гликерия получает информацию только об одном маленьком домике на окраине, в котором живёт вечно сидящий на скамейке старичок с зелёными волосами.
«И он сидит и ждёт его годами,
Мечтая, что дождётся.
В тайне сидит и ждёт,
Когда наступит этот день».
- Хм, местный Эйнштейн, как будто, не знаю, почему возникает такая ассоциация, - говорит Гликерия сама себе, спускаясь по лестнице с холма, - Что же, впереди долгий путь, даже и не знаю, куда пойти. Думаю, этот длинный готический проспект приведёт меня в какое-нибудь загадочное место.
Гликерия переходит на тротуар и, смотря только вперёд и высоко подняв нос, ступает на чугунную плитку.
- Всё-таки хождение по холмистой местности утомляет, - примерно через час после прощания с Лоренсом говорит себе Гликерия, перешагивая через очередное не то упавшее, не то поваленное дерево. Вдруг её осеняет:
- Я же забыла о вечеринке, - бьёт она себя по лбу, - Ну и ладно, мне что-то это место не нравится. Корона и Реховот лучше.
Гликерия смотрит по сторонам и вверх. Жилые дома здесь меньше, чем в районе обсерватории. Улица очерчена стенами из каменных или кирпичных цокольных этажей. Опирающиеся на балки верхние эркерные этажи обшиты деревом и выступают над цокольным этажом. В этих домах нет полукруглых окон,  нет башен с мансардами. Но зато на каждом фасаде висят часы, настоящие вокзальные куранты.
- Стоят, - вслух произносит Гликерия, глядя на разбитый циферблат, - Для чего они вообще здесь нужны?
Оглядевшись вокруг, она приходит к заключению, что все здешние часы сломаны. Подойдя к одному дому, она осторожно, с опаской приоткрывает ворота во двор.
- Никого нет. Должно быть, дом заброшен.
Гликерия тихо заходит во двор. Хотя, это скорее не двор, а переулок, быстрый переход на параллельную улицу, закрытый воротами. Слева на земле лежит древняя телефонная будка, справа – наполненная дождевой водой старая ванна, под ногами – давно просевшая в землю и почти заросшая мхом мостовая. Окна одних домов забиты, а в других горит свет, и стоят цветы на подоконниках, и висят вязанные крючком занавески.
Из телефонной будки раздаётся стук. Гликерия выясняет, что внутри кто-то заперт и ломает замок камнем, освобождая пленника – бледного темноволосого парня в окровавленной одежде.
- Спасибо, но вы должны оставить меня, они убьют мою маму, если узнают, что я на свободе, - говорит он.
- Не волнуйся, с твоей мамой всё будет в порядке, а сейчас, пойдём. Сколько ты пролежал в этой будке?
- Со вчерашнего дня.
- А кто тебя туда посадил?
- Какие-то незнакомые люди, я не знаю, за что.
- Спокойно, вставай. А это тебе, - Гликерия достаёт из сумки подаренного гремлина, - Он знает не очень много фраз, но пусть он тебя успокоит, это подарок.
- Где ты его взяла? – уже совсем здоровым голосом спрашивает парень.
- В торговом центре, там, где есть машины для производства игрушек. Этого гремлина мне подарил один мужчина.
- Это был тот, кто меня похитил! Этого гремлина сделал я для моей девушки. Смотри, у него нет двух когтей – я не успел их приклеить, потому что в мою мастерскую ворвались эти люди и привезли меня сюда. Ты помнишь, кто тебе его дал?
- Честно говоря, нет. Но я могу помочь тебе найти его. Нужно вернуться в тот торговый центр и посмотреть, кто сегодня его посещал.
- Ты думаешь, что у него в профиле есть фотография? Или, что видеонаблюдение ведётся постоянно во всех залах?
- Но попробовать стоит. Или, у тебя есть другой план?
- Я должен вернуться домой и рассказать всё маме – она во всём разберётся. Наверняка, она знает, кто это мог быть.
- Я могу пойти с тобой…
- Нет, не приближайся ко мне, иди своей дорогой.
Гликерия устремляется вперёд по переулку, стараясь не заглядывать в чужие окна. Какие-то люди окликают её, но она не обращает внимания и продолжает двигаться дальше, умеренно быстро, чтобы случайно не забежать в чужой дом, как было прошлым утром в Короне. Она достигает конечных ворот, открывает их и выходит на травянистый пляж у берега серой реки.
«На нашей узкой улице живёт один странный сандальщик.
Он сидит в своей коморке и ничего не делает.
Его пустые полки покрыты пылью.
Уже два года лежит шило в сумке».
Около деревянных ворот переулка, совсем ни к месту, находится жемчужного цвета вилла, словно перенесённая сюда с набережной Короны. Стоя на опрокинутой вверх дном лодке, Гликерия смотрит на своё рябистое отражение в воде и слушает звуки дождя, думая о словах того парня: «Иди своей дорогой. А какая у меня дорога»? Раздаётся звук человеческих шагов по лужам и вытирания ног о траву. Гликерия оборачивается и видит Анну.
- Почему ты не зашла к нам? – спрашивает Анна, - Мы на тебя рассчитывали. Пойдём внутрь, здесь сыро.
Гликерия с лодки перепрыгивает грязную лужу и подходит к Анне:
- Что вы здесь делаете? Я думала, что вы в отеле.
- Всё верно, отель перед тобой, - Анна указывает рукой на виллу.
- Разве это ваш отель? – Гликерия переводит взгляд с неё на дом и обратно, ничего не понимая и думая, что это какая-то шутка.
- Ну да, а ты что думала?
- Вы шутите? Я своими глазами видела ваш отель и вас в его окнах. То был стереотипный дом с привидениями, разве что тыквенных грядок не было, хотя, кто знает, что там, на заднем дворе. И стоял он не на берегу реки, а на улице, среди других домов, в нескольких километрах отсюда. 
- Гликерия, давай зайдём внутрь и обсудим всё там, а то я уже вся мокрая.
Со смятением в душе, с одной стороны, ощущая себя обведённой вокруг пальца, а с другой стороны круглой дурой, Гликерия ступает вслед за Анной по тропинке, ведущей к двери отеля на берегу.