Понятие алхимии было введено в психологическую практику Карлом Г. Юнгом. Анализируя средневековые алхимические трактаты, он пришел к выводу о том, что превращения, описываемые в них, могут быть отнесены к глубинным психологическим процессам в не меньшей степени, нежели к химическим взаимодействиям. Юнг использовал алхимические понятия для представления динамики психики. Напомним, что внутренняя жизнь человека развивается по определенным законам. Для многих людей кризис середины жизни знаменует начало пути индивидуации.
Ранние алхимики ставили задачу превращения свинца в золото; поздние определяли свои цели гораздо шире: трансформировать prima materia в философский камень или эликсир жизни. Существует определенная параллель между стадиями алхимических превращений и путем индивидуации. Алхимический процесс начинается с того, что prima materia заключается в герметический сосуд и подвергается процессу разложения. Этот процесс называется нигредо (то есть «черное»). Этот термин наряду с другими был применен Юнгом для описания психических состояний.
Состояние нигредо определяет начальную стадию пути индивидуации. Все жизненные представления, которые выработал человек к настоящему моменту, входят в конфликт с потребностями его внутреннего развития. Это состояние чаще всего сопровождается чувством тоски, отчаяния или же страха и тревоги. Жизненный опыт человека на этом этапе подвергается тотальному пересмотру, в результате которого должны быть трансформированы его жизненные стратегии. Все то, что до настоящего момента человек считал неприемлемым и невозможным, становится предметом его внутренней работы. В этом и состоит метафора разложения, распада, аннигиляции, которая составляет суть процесса нигредо и проявляется в сновидческих сюжетах людей, пребывающих на этой стадии внутреннего развития.
Бессознательное говорит с человеком на языке чувственных образов. Сновидение можно воспринимать как письмо, написанное на этом языке, адресатом которого является сознание человека. Вот маленький пример сюжета нигредо: «Я в каком-то месиве из слизи и крови. Меня окружают части тел других людей. Они двигаются и не покрыты кожей. Меня охватывает чувство гадливости и отвращения. Я пытаюсь выбраться и не могу».
Сюжеты нигредо имеют достаточно устойчивый набор персонажей и мотивов. Типичными антропоморфными персонажами таких сновидений оказываются убийцы, насильники, грабители, палачи, вампиры, ведьмы, колдуны, нечистая сила. Зооморфные персонажи — крысы, кошки, хищные и питающиеся падалью птицы и животные, пресмыкающиеся, кровососущие насекомые. В этих сновидениях доминируют темные цвета и грязные оттенки. Умирание, похороны, военные действия, стихийные бедствия и разрушения, увольнения, потери любимых и близких, разводы, предательства, кражи, убийства, операции и неизлечимые болезни составляют основной состав нигредных мотивов.
Пространство и время нигредо — темное время суток, зима и осень, пустыри, помойки, кладбища, подвалы, канализационные трубы, загаженные туалеты, подводные лодки и прочее. Сюжеты нигредо разворачиваются в замкнутом пространстве или же под водой, под землей. Важным инструментом изобразительного языка снов являются обонятельные образы. Для нигредо характерны образы запахов, вызывающих отвращение: смрада, вони, запаха тления и им подобных.
Кратко рассмотрим несколько примеров из психотерапевтической практики анализа сновидений, чтобы представить ее общую стратегию.
1. «Я стою на поле брани, окруженная мужскими полуразложившимися трупами. Это мужчины разных возрастов, национальностей и сословий. Впереди я вижу дорогу, но боюсь ступать по трупам. На мне стройотрядовская куртка и резиновые сапоги. Я чувствую трупный смрад».
Это сон сорокапятилетней женщины, не имеющей семьи и детей. Свое время она отдает работе, обучению новой профессии и личностному росту. В процессе психотерапевтической работы мы анализировали ее ассоциации по поводу образов этого сна.
Мужчины в женских снах, в соответствии с юнгианской традицией, относятся к категории анимуса. Анимус — «мужчина внутри женщины», то, как женщина реализует себя в социуме, ее социальные роли, статус, а также установки, убеждения и верования. Исходя из общих принципов анализа сновидения, можно определить метафорическое значение тех образов, которые клиентка выделила как наиболее значимые.
Поле брани — социальная жизнь, которая ей представляется ареной борьбы, с принуждением себя делать что-то, исходя из идеологических и нравственных принципов, но не чувств. Через образы убитых воинов бессознательное отвергает привычные ей представления о жизни как борьбе и принуждении, предъявляя картину страшных последствий такой стратегии. Единство разума и чувств предъявляется бессознательным как жизненная альтернатива.
2. «Мне снится, что я иду летней ночью вдоль набережной Карповки, в том месте, где Ботанический сад. Там пустынно и страшно. Я иду вдоль какой-то стены, за которой белеют кладбищенские кресты. Мне страшно, но я понимаю, что это стена монастыря. Я захожу в ворота в надежде на то, что за стенами монастыря безопасно. Оказываюсь в пустом полуразрушенном храме. Передо мной появляется какой-то грязный старик, который вдруг начинает вращаться все быстрей и быстрей. И я понимаю, что это бес. Мне становится очень страшно, я начинаю его крестить и, чувствуя, что это дает мне возможность как-то справиться с опасностью, просыпаюсь».
Это сон тридцатитрехлетней православной женщины, находящейся в состоянии развода с мужем. Образ кладбища в сновидениях обычно ассоциируется с чем-то, что утрачено человеком безвозвратно. Она связывала этот мотив с потерей семейных отношений. Стена монастыря — попытка обрести защиту в столь тяжелой ситуации. Поскольку монастырь — ассоциация религиозно-нравственных представлений, понятно, что поддержку она ищет именно в религии. Сновидение — послание о том, что религиозное проживание жизни само по себе еще не гарантирует защиту от опасностей и искушений. Только она сама, своими собственными активными действиями (крестит беса) способна с ними справиться.
3. «Я лежу на поверхности земли и в какой-то момент понимаю, что это могила. Земля подо мной уходит вниз, и я опускаюсь вместе с ней. Дальше я вижу все происходящее как бы со стороны. Земля опускалась вниз, потому что она подмывалась родником, который пробился из-под земли в этом месте. Я вижу, как могила постепенно заполняется чистой, прозрачной родниковой водой».
Это сон сорокалетней женщины, который она увидела в день рождения своей внучки. Девочка родилась раньше срока, точно в день десятой годовщины гибели отца и других родственников сновидицы в автокатастрофе. Для нее это была история об искуплении вины, которую она испытывала по отношению к погибшим в течение этих лет. Сновидение стало посланием о прощении.
В этом сюжете можно видеть сочетание нигредного и альбедного мотивов сновидений. Нигредные сновидения говорят нам о том, что нечто в нашей жизни безвозвратно утеряно, сопротивляться этому бесполезно, и от человека требуется признание этой утраты. Появление же альбедных мотивов символизирует начало чего-то нового, светлого (альбедо — «белый»), и стадия альбедо всегда следует за кошмаром нигредо.
Нигредные сюжеты наших снов свидетельствуют о начале кризиса личности, в котором предыдущий этап жизни, сформировавшиеся в нем отношения подвергаются анализу и селекции. Происходит обозначение и трансформирование невротических страхов, сдерживающих личностное и духовное развитие человека. Стадия нигредо — необходимый и самый болезненный этап пути индивидуации. Проживание его ведет к активизации внутренних резервов психики, раскрытию творческого потенциала.
