Начинается сон с того, что мне как будто приснилось то, что у меня на руке, на ладони появился круг, точнее окружность с четким контуром, точно не помню, на какой руке. После этого я прихожу к N домой (во сне она живет в другом месте). Она рада меня видеть, чувство во сне полного счастья и беззаботности, она тоже замечает этот знак на моей руке, и тогда я понимаю, что это не приснилось мне, а в реальности. Почему-то этот круг вызывает у нас приятные чувства.
Такое чувство легкости, любви во сне, она берет меня за руку, обнимает меня и толкает на кровать, мы занимаемся сексом.
Потом через время приходят двое наших с ней общих дальних знакомых, парень и девушка, и мы просто сидим вчетвером, эти двое напротив нас. Девушка немного вроде подсмеивается, подшучивает над парнем.
Потом двое исчезают, но приходит моя мама, она куда-то спешит, и кажется, хочет, чтобы мы куда-то шли. Кажется все еще втроем мы оказываемся в ресторане (этот момент я помню не совсем отчетливо), но помню, что я в белой майке, пачкаюсь черникой, на майке остаются капли, и дома N сама переодевает меня, снимает майку, одевает другую, и отдельно дает рукав, отдельно надевает его мне на руку (похоже, что на ту, где круг как раз, но честно не помню, два рукава или все же один). Почему-то это действие во сне воспринимается нами как очень важное, я очень ей благодарна, и видно, что и для нее это важно. Очень теплое ощущение от этого во сне. Чувство полноты.
После мы выходим на улицу, не помню, N вроде со мной (я не уверена, но скорее со мной по ощущениям), внизу я встречаю Грейс, и во сне воспринимаю ее как свою тетю, то есть я понимаю, что это Грейс, но она воспринимается как близкий мне человек. Во сне ей 35-40. Рядом с ней еще одна незнакомая женщина, постарше, я понимаю, что это какая-то ее помощница, может служанка. Грейс куда-то торопится, проезжает трамвай, и она хочет на него успеть, а мы с ней. Она бежит за трамваем, а эта женщина говорит ей, что поосторожнее, у тебя ведь был инсульт. Не помню, заходим ли мы в трамвай, но даже если нет, то Грейс это не расстраивает, она очень радостная, веселая, мы тепло с ней общаемся, вообще атмосфера очень непринужденная, приятная.
Она держит в руках какой-то пакет, на нем я вижу герб Баден-Бадена, на гербы у меня память хорошая, и что-то на немецком написано, я не успеваю прочитать, из него она достает другой пакет, как будто картонный, из него торчат трубочки. Она поясняет, что это кофе, и предлагает нам его пить, мы вчетвером его одновременно пьем, всю дорогу. Почему-то оказывается, что у меня кофе менее крепкий, чем у остальных, но тем не менее вкус мне нравится. В итоге мы приходим в большой дом, красивый фасад, и внутри интересный, пол есть только по периметру, квадратом, а посередине пустота в форме квадрата, кажется, в этой пустоте висят растения.
Я опять вижу круг на руке, он не исчез, его все отмечают.
Мы поднимаемся на верхний этаж, пол стеклянный, садимся у окна, высыпаем осадок из пакета, и среди гущи я нахожу целые кофейные зерна, и серебрянные фигурки героев греческой мифологии, каждая подписана, а со дна достаю большое древнее серебрянное блюдо, в той же стилистике сделанное, оно круглое, с гравировкой, в центре круг, от него расходятся через равные промежутки 12 углублений, по размеру подходящих под фигурки, я понимаю, что нужно найденные фигурки поставить в их углубления на блюде, и понимаю, что они уникальны, то есть каждой фигурке единственное положение соответствует. Интуитивно я понимаю, как это делать, и что у меня получится. Грейс говорит, что это подарок повара.
И тут я обращаю внимание на окно, которое выходит во двор, и понимаю, что слева к дому примыкает Шартрский собор, я сразу узнаю его по оконному витражу, но не помню, какая именно роза - то ли Северная (где мадонна в центре), то ли Южная (с Христом). И что интересно, что середина витража полностью повторяла рисунок того блюда, которое я держала в руках. Тот же центр и расходящиеся от него 12 медальонов, причем фигурки полностью повторяли очертания.
Когда я смотрела на витраж и держала это блюдо в руках, у меня было ощущение чего-то прекрасного, витраж как будто прямо светился, при этом витраж, рисунки не воспринимались как бы в контексте христианства. Почему-то мне казалось, что сейчас в соборе проводится какой-то обряд, куда более древнего культа, и я понимала как нужно расположить фигурки в блюде, и занималась этим. Грейс почему-то роняет фразу, что это параллельная реальность, причем серьезно об этом говорит, а кто-то замечает, что это вполне реально и серьезно. На этом я проснулась.